Сид и блуждающие звёзды
Произведение Якова Есепкина [Космополис архаикиk открыло новую эру постсоветской русской литературы и само стало художественным открытием. Теперь отсчёт литературного времени будет вестись от наших дней, это летоисчисление безусловно. Книга сделалась культовой едва не мгновенно, более тысячи страниц, удерживающих тяжеловесный текст, превратились в цитатники. Следует признать, [Космополис архаикиk цитировать весьма непросто хотя бы по причинам лингвистического свойства. Тем удивительнее его растущая популярность, по обыкновению элитарные ( а в [Космополисе архаикиk можно при желании усмотреть и снобизм, сконцентрированную эстетичность, признаки чистого искусства в абсолютном выражении, вообще байроническую мрачную весёлость, героику смерти и т. д.) книги принципиально не рассчитаны на широкую аудиторию. Возможно, определённую роль в быстрой популяризации неизданной книги сыграл фактор запрещённости, запретности. И это в наше-то время, когда в огромном количестве и громадными тиражами издаются элементарно безграмотные книжки, не претендующие даже не беллетристическую статусность.
Итак, мы наблюдаем некий странный зеркальный эффект. [Космополис архаикиk Якова Есепкина, доселе не издаваемый ни одиозными, ни относительно солидными, ни считающими себя элитными, ни массовыми издательствами по необъяснимым и логически неясным причинам, сделался главным эстетическим событием РУНЕТа и Интернета в целом, по крайней мере мировой русскоязычной сети. Количество читателей увеличивается ежедневно минимум на несколько сотен человек. Разумеется, то, что происходит с книгой Есепкина, нельзя детерминировать с позиций формальной логики. Ситуация алогична. Совершенство [Космополиса архаикиk не оспаривается, видимо, задачу подобного рода некому решить и на принижение текста трудно решиться, параллельно с каждым днём российские книгоиздатели всё глубже загоняют себя в медвежий угол. Книга в сети, предложена автором к первоначальному изданию в России, её не издают. Когда у Есепкина окончится ангельское терпение и [Космополис архаикиk издадут за пределами Российской Федерации, каким-либо образом защищать честь литературных мундиров будет поздно.
Вычесть разновременную классику, в багаже, активе сотен российских издательских корпораций останется торричелиевая пустота. Писателей масштаба Есепкина нет, но не может не быть хотя бы грамотных небесталанных версификаторов и что? Достойных внимания изданий единицы. Сегодня налицо деградация корпоративной системы как таковой. Появилась бесспорно выдающаяся книга, её не замечают, это всё равно что не замечать Сфинкса на берегу Яузы-реки. В данном сюрреалистическом ослеплении можно понять ( не оправдать ) собственно современных литераторов, у них свои мотивы, линейному объяснению подлежит демонстрационная и латентная мотивация поэтических цеховиков. Здесь всё ясно. [Космополис архаикиk идеально зарифмован, чтение многих сотен страниц, если кто одолевает, не приносит цеховым чтецам никакой отрады, в конце концов гибнет и надежда отыскать незначительные сбои. Специально обученные люди, склонные к стихотворному письму, чтения есепкинского чистописания банально не выдерживают. Мы обозначили только один из нескольких приоритетных мотивов. Каллиграфическое рифмование, новаторский архаический рифмовник Якова Есепкина мотивируют вытеснение, отторжение. И здесь возникает вопрос: сколь комфортно ощущают себя литераторы, сочиняющие рифмованные тексты в ущербном исполнении. Представьте, Спиваков фальшивит, Мацуев касается не тех клавишей, Гергиев не т а к прочитывает Шостаковича абсурд. Мастера с несовершенством, дисгармоничностью сущи не бывают. Нынешние поэтические плеяды воспитаны на несовершенстве, им и в школьном формате неведома каноника, погребённая у нас в середине девятнадцатого века, окончательно во второй его половине. Футуристам уже нечего было разрушать, им оппонирующие антиподы сами пребывали в слепоте, лучшие из них, в том числе Нобелевский лауреат Пастернак, позволяли себе непростительное использование слабых, неточных рифм. Плохое рифмообразование гениальности отдельных индивидуумов не отменяет, но сводит значимость их работы к минималистическим величинам (в нехорошем смысле определения [минималистическийk просьба не сомневаться). В канонике самые незначительные неточности наподобие [извилинk --[равносиленk (Пастернак) недопустимы, с [равносиленk допустимо рифмовать только [извиленk. Есепкин довёл своё слепящее чистописание до уровневого совершенства, коего до него в русской поэзии не было.
Кому же ныне его прочесть, восславить иль осудить? Кто остался в живых, кто последний герой? Нету рядом и на отдалении никого. Что могут сказать Кублановский, Евтушенко, Ахмадулина, кто их захочет услышать? Советская и постсоветская одиозность персон симметрично соответствует произведенным текстам (Ахмадулина рифмует [войнойk -- [венокk и пр., и пр., Евтушенко вероятный лидер по производству поражающих несовершенством стихотворных массивов, но и эти [глушцыk порою выигрывают в сравнении с Лимоновым, тем же Аксёновым, иными прозаиками, рискнувшими приблизиться к поэтической камене, a propo, изданы все, изданы многократно). Поэты слабы, какой с них спрос? А вот книгоиздатели, критики, литературоведы, не отличающиеся от первых литературным академизмом, пролонгируя своё удивительное молчание, берут на себя историческую ответственность. Гамбургский счётчик давно включён.
Аристарх НОЙМАН