СТАЛИН (1924-1953)
Дошли до Океана,
создали СССР,
народ сражался рьяно,
наслушавшись химер,
доверился чубрекам
и прогорел дотла:
мела по всем сусекам
чекистская метла,
всё врали: жить свободно!
работать не за страх! -
их проклял всенародно
Святейший Патриарх,
отдать, что сердцу близко,
что добыто в страду?
Кому? Максималисту?
Убийце и скоту?
Восстал Тамбов с Поволжьем,
Сибирь, Балтийский флот,
не утихал от дрожи
чекистский пулемет,
хоть разыгрались страсти,
но большевизм окреп:
чтоб уцелеть у власти
провозгласили НЭП!
Мужик воздал сторицей,
не пёрся на рожон,
всей барскою землицей
попользовался он,
буржуи и торговцы,
что спрятались давно,
повылезли, как овцы;
есть водка! есть зерно!
Хотя и бунтовали,
но, все же, не гуртом,
в харчевнях танцевали
чарльстон и блэк-боттом,
порядок как в притоне
в пост-ленинской грязи,
Ильич откинул кони, (1924)
а Троцкий лез в ферзи,
засел он у корыта
и церкви обирал:
платил долги Бнай-Бриту
босяцкий генерал,
во имя коммунизма
долг красен платежом,
сокровища царизма
сдавал за рубежом,
руководил культурой
совдеповский нарком,
губа была не дура:
музеи грабил он,
Блок, Гумилев, Есенин
себя не сберегли:
на большевицкой "фене"
"заботать" не смогли,
кого к стене под пулю,
кого впихнул в петлю,
кого-то траванули -
не зря ж он стал к рулю,
был дик и неподсуден
бнай-бритский солдафон,
и памятник ИУДЕ (Искариоту)
поставил в ТРОЦКЕ он, (Гатчина)
чтоб потрудился каждый,
он, рвением горя,
решил своих сограждан
согнать в труд-лагеря,
лишить семьи и дома
и превратить в раба,
но злобного Нерона
остановил Коба;
нарком военно-флотский
в Архангельском дворце -
ждал Лев Давыдыч Троцкий,
что будет он в венце,
однако ж, не позвали,
ведь был он меньшевик!
Его товарищ Сталин
уконтропупил вмиг,
он с пламенным пижоном
разделался хитро,
погнал с поста наркома
и из Политбюро, (1926)
ждал Левушка на блюде
ключей от всей земли,
но памятник ИУДЕ
вдруг в Гатчине снесли,
юлил и рвался Лева,
сдаваться на хотел,
пришлось ему не клево:
остался не у дел,
и был почти на зоне,
но вывернулся он:
и, как Ильич, в вагоне
смотался за кордон, (1927)
и там, с тоски хирея,
он гадил из-за спин;
мы сбагрили евреев,
но нажили грузин
как-будто Пантократор,
Кому молились встарь,
стал экс-экспроприатор
хозяйничать как царь;
Генсек отнюдь не трусил
на классовой войне,
и "Черные Маруси"
шныряли по стране,
две стороны медали,
как венчики у лба,
с одной товарищ Сталин,
с другой - бандит Коба,
в Москве и до окраин,
до всяческих морей
залютовал "хозяин"
российских лагерей,
крестьяне процветали,
как вдруг, - бодлива мать!
решил товарищ Сталин
их перевоспитать, (1929)
отнял соху и лошадь,
услал на севера,
припомнили оплошность,
что сделали вчера;
все те, кто раньше правил,
смеялись от души:
ты барина пограбил?
поди-ка, попляши!
Знать, плотно закусили?
Но с этих самых пор
пошел по всей России
крутой голодомор,
последнюю овчинку
делили пополам,
и ели мертвячинку
по дальним деревням,
подохли даже козы,
деревня под ружьем,
в колхозы и совхозы
сгоняли батожьем, (1930-33)
бежали от невзгоды
в леса и в города,
но строились заводы
и плавилась руда,
ведь был товарищ Сталин
не лох и не дурак,
страну при нем зажали
в один стальной кулак,
похуже, чем стихия
он был гневлив и сух,
но воскресил в России
он Византийский Дух,
любил вино и горы,
болтливых не любил,
всех ленинских шестерок
на нары посадил,
не мягко там лежалось,
пол-пайки пополам,
так каждому воздалось
по всем его делам
Но грезила Европа
нас всех прибрать к рукам,
хотелось остолопам
дорваться до курка,
решал там все вопросы
der grosse deutsche Wolf,
крутой партайгеноссе,
социалист Адольф, (1933)
планировал он рейды
на запад и восток,
хоть был простой ефрейтор,
но был весьма широк,
Адольф германский канцлер
и Сталин - наш Генсек
прошли тюрьму и карцер
боролись весь свой век,
сошлись они так близко,
что даже Лондон сник;
как двум социалистам
да не найти язык?
Тут ленинские волки
решили поднажать;
на съезде, втихомолку
Кобу переизбрать,
их сдал товарищ Киров,
кого, хоть был он дюж,
у смольненских сортиров
стрельнул ревнивый муж, (1934)
настало обостренье
межклассовой борьбы,
и лопнуло терпенье
у грозного Кобы,
наклал он им по шее,
на зону, и готов,
а тех, кто покрупнее,
судили как врагов,
хоть Лева, волк позорный,
в изгнанье попритих,
но в Армии, бесспорно,
он насадил своих,
был Тухачевский Миша
у Лёвы адъютант,
теперь, лишившись крыши,
носили красный кант,
и Троцкому писали,
маня его на трон;
им всем товарищ Сталин
спланировал погром,
надолго посадил он
крутых большевиков,
десятков семь комдивов,
полтыщи комполков, (1937-40)
сидели, вспоминали
о всех боях лихих,
в народ они стреляли,
теперь стреляли в них,
их опускали сразу
из князей в парвеню,
кто с Левой был повязан,
срезали на корню,
расстрелян Тухачевский,
Егоров и Якир
за свой характер дерзкий
и маршальский мундир,
Бухарин и Ягода,
Зиновьев и Ежов, -
одни "враги народа"
стояли у верхов
Адольф их не боялся,
смотрел он на часы,
и хмуро ухмылялся
в австрийские усы
пока их всех карали
и пятки варом жгли,
крутые самураи
в Монголию пришли,
но Жуков дал им жару,
и в пух и в прах развел,
разбил Камацубару
на речке Халхин-Гол, (1939)
смела их наша сила
как грозный ураган,
и стала им могилой
гора Баин-Цаган,
японцы воду слили,
признав разгром за факт,
а немцы предложили
весьма солидный пакт,
"вошштановить граница
Империи былой,
как при Императрица
Экатерин Второй"
Хотел Коба побольше
земель заполучить,
и с Гитлером на Польшу
решил он наступить,
видать хотелось крови,
загнать поляков в гроб,
и подписал условья
товарищ Риббентроп,
и началась невзгода,
и пала тишина,
так, с "Польского похода"
и началась ВОЙНА, (1-17 сент.1939)
подставив всю Державу,
пожадничал Генсек;
завхоз он был на славу,
но никакой стратег,
так, властвуя над нами,
втянул он нас в войну,
солдатскими костями
засеяв всю страну
Но лондонские лорды
стояли начеку,
хотели козьи морды
бомбить у нас Баку
и Франция вмешалась
за польские права,
но долго собиралась
пустая голова
пока они решали,
мы жали на курок:
у Польши отобрали
и Брест и Белосток;
Львов, Рига, Таллин, Вильна
вернулись к москалям,
ведь как была обильна
Имперская земля!
и финнам ткнули вилы
в белогвардейский бок;
товарищ Ворошилов
в атаку нас повлек,
за то, что с Манергеймом
возился долго он,
Коба ему келейно
урезал рацион (1940)
решал товарищ Сталин
межклассовый вопрос,
румынам показали
мы наш Имперский нос,
границы расширяли
надолго и с плеча,
мы дружно исправляли
огрехи Ильича.
но фюрера холопы
плясали пуще всех:
три четверти Европы
загнали в Третий Рейх!
как град валились бомбы
на скаты древних крыш,
на Роттердам и Лондон,
на Шеннбрун и Париж,
Адольф хотел "сердечно"
со Сталиным дружить
и с ним весь мир навечно
на зоны поделить,
сошлись они так близко,
что гордый Лондон сник;
как двум социалистам
да не найти язык?
но Англия стояла:
спасал ее от вил
австрийского нахала
сэр Уинстон Черчилл.
род Мальборо был славен,
издревле знаменит,
в Крыму на Балаклаве
был дед его убит,
сэр Винни был удачлив,
у власти он окреп:
и к Сталину на дачу
был послан Стеффан Крепп, (1940)
но фюрера барбосы
прознали, чей посол,
и вот, "План Барбароссы"
к Адольфу лег на стол,
но наши не дремали
и, с горем пополам,
для Сталина достали
сей сверхсекретный план,
но Федя, главный грушник,
план принял за дезу;
так подложил, мокрушник,
Верховному козу
победы в старой Польше
понравились Кобе,
стал фрицу верить больше,
чем самому себе,
обдернулся он больно,
рассыпались мечты,
на мудреца довольно
бывает простоты,
доверился он сдуру,
и получил афронт,
der wird verfluechter Fuehrer,
trotzdem war bester Fruend,
но варежку разинул
премудрый наш Генсек,
снабжал его бензином,
и хлеб валил в сусек,
гнал фуры, слал вагоны, (1941)
жирел коварный фриц;
..
четыре миллиона
стояло у границ.
но бериевцы быстро
давали крен в судьбе:
ты стрельнешь по фашисту,
мы стрельнем по тебе
Адольф тянуть резину,
как видно, не привык
И НА РОССИЮ ДВИНУЛ
"ДВАНАДЕСЯТЬ ЯЗЫК",